Автор: Lucille.
Персонажи: Фуруя Сатору, Миюки Кадзуя
Рейтинг: PG-13
Жанр: мистика, драма, хёрт-комфорт
Размер: 1539 слов
Саммари: Говорят, что случайностей не бывает, говорят, что имя — есть суть предмета, дающее над ним власть. А ещё говорят, что реальность зависит от того, во что ты готов поверить, и дух, в которого верить перестают - исчезает.
Примечание: Оками (яп. 狼 ) или магами (яп. 真神 ) — старояпонское слово для обозначения японского волка, который в настоящее время считается вымершим видом. Является ёкаем и посланником богов-ками, популярным персонажем японского фольклора. Оками понимает человеческую речь и умеет заглядывать в людские сердца. (с) Wikipedia
Предупреждение: ёкай!АУ
От автора: Когда-то же надо начинать... Во всем прошу винить Alpha_Ultra и вот этот арт.
читать дальшеХрустящий снег приминается под лапами, падает с ветвей и оседает на шерсти. Горячее дыхание клочьями пара вырывается из пасти, кругом мелькают мохнатые бока сородичей. Стая бежит вперёд, серой стрелой разрезая сонный покой зимнего леса.
Так было всегда, дольше, чем помнили древнейшие из них. Они верили, что так всегда и будет.
***
Он сбился со счета, сколько лун уже шел, не останавливаясь, не разбирая пути, не узнавая мест вокруг. Окруженная хвойными лесами тенистая долина, в которой испокон веков обитал их род, осталась далеко позади, как и воспоминания о теплом боке матери, острых зубах сверстников, покое и безопасности.
Их вид был привычен к морозам, выносливостью и силой они многократно превосходили других волков, живших в тех краях, но холод, растекавшийся сейчас, был совсем иного рода и сковывал душу, а не тело. И потому они манили его, огни человеческих жилищ, горевшие ярче костров, хоть и почти не гревшие. Но всё же он стремился к ним, сперва робко, затем всё смелее, иногда заглядывая прямо в окна, слушая голоса и ловя эхо чужих жизней.
Они его не видели. Он понял это ещё тогда, когда скрежет и грохот поваленных деревьев впервые нарушили тишину старого леса. Его боль они ощущали как свою, но куда больнее жгла обида от разорванной древней клятвы. Веками они следовали ей, веками оберегали эти земли и живших на них… и за века она оказалась забыта.
Защищать больше было нечего. Мир изменился. Он не нуждался в них больше – и они уходили один за другим, безмолвные тени, бесцельно скитающиеся в сумерках и растворяющиеся с первым лучом солнца. Удел забытых легенд.
Такая судьба, вероятно, ждала и его, но пока он отказывался покоряться ей, хотя цель его странствий и ускользала всё дальше и дальше. Хотел ли он найти чудом выживших сородичей? Новый дом? Какой-то смысл существования, за который он мог бы уцепиться, спасти себя от окончательного забвения? Всё, что он знал – это бесконечная дорога.
И она вела его через небольшие деревни и яркие города, горы, поля и иной раз даже море, вперёд и вперёд, казалось – до края земли.
***
Этот город был непохож на все, виденные им ранее, он сверкал сотнями огней, кишел людьми и машинами, пах пылью, потом и суетой. Здесь он не чувствовал себя таким одиноким, хотя всё равно оставался чужим.
Тенистая прохлада парка давала отдых уставшим глазам и ушам и неуловимо напоминала о доме. Понемногу клонило в сон, он не помнил когда отдыхал в последний раз, но нечто, что неуловимо гнало его вперёд, не позволяло задуматься об этом. Однако сейчас это чувство словно отступило, превратилось из жгущего клейма в глухую ноющую занозу.
Чуть поодаль от основной дороги за зарослями жимолости он заметил покрытые зеленым мхом валуны – кажется, то были развалены древнего храма. Наверняка сказать, впрочем, было трудно – время и природа изменили их, вплели в себя. Он пошел к ним, мягко ступая по траве и не оставляя следов.
От печальной заброшенности храма веяло покоем. Против воли он зевнул, глаза слипались. Возможно, ничего дурного не будет, если он отдохнет здесь немного, наберется сил, перед тем как пуститься в путь опять? Забытый хранитель забытой святыни. Такая ирония, возможно, показалась бы забавной, если бы он мог сейчас думать.
Сделав ещё пару шагов, он тяжело опустился на землю прямо возле обломка колонны, которая наверняка раньше была частью ворот-тории, свернулся клубком, зевнул и закрыл глаза.
Так в вязкой дреме протекали дни. Иногда до слуха доносились шаги и голоса, и он чувствовал чужое присутствие, но ничто не тревожило его настолько, чтобы разорвать этот сон. Он будто становился частью травы и деревьев, сливался с руинами, ставшими его пристанищем.
Это было похоже на звон бубенцов – сперва тихий и отдаленный, но навязчивый, затем – всё ближе и громче. Он с трудом разлепил веки и с беспокойством потянул носом воздух. Возможно, притупилось обоняние, но запах сбивал с толку – безусловно человеческий, в нём было что-то неправильное. Не знакомое, нет, но будто крутящееся у самых границ памяти, раздражающее и вызывающее любопытство.
Решив последовать его зову, он тяжело поднялся и, не чувствуя лап, побрел в сторону дороги. Глаза без труда выцепили в предрассветном сумраке одинокую человеческую фигуру. На первый взгляд в ней не было ничего необычного, человек явно спешил по своим делам, и дух уже хотел было вернуться к своему нагретому месту, когда тот внезапно остановился в паре шагов и посмотрел прямо на него.
Он замер. Человек не должен был, не мог его видеть, однако же, казалось, смотрел прямо на него, чуть сощурившись. Глаза за стеклами очков сверкали ярко даже в полумраке, и под их взглядом он чувствовал, что его будто приковало к месту. Он пытался предупреждающее зарычать, но из горла не вылетело ни звука. С запозданием он понял, что не знает, как выглядит сейчас. Как он должен выглядеть? Как оказался здесь?
Человек, тем временем, без тени страха сделал шаг и ещё шаг ему на встречу, протянул руку…
Вспышка.
Бешенный бег и хриплое дыхание, вкус крови на языке, победный вой взлетает к небу. Удачная охота.
На макушку легла теплая ладонь. Волк с удивлением почувствовал, будто тени, подспудно окутавшие его, отступили. У него снова были уши, которые можно было прижать, и хвост, которым можно было махнуть.
– Ну и ну, а я готов был встретить призрака из городских легенд или лесное чудище – не меньше. А тут даже не монстр, а так – монстрик, – продолжая почесывать за ухом, незнакомец беззаботно усмехнулся.
И почему он так безбоязненно протянул руку к тому, кого считал чудовищем?
Странный человек.
Который тем временем присел перед ним на колени и, ничуть не смущаясь, гладил, будто обычного пса. Если бы волк не был сбит с толку всем происходящим, то, возможно, подумывал бы откусить руку за такую наглость, но ощутить чужое прикосновение впервые за столь долгое время было… не так уж и плохо. Он замер нерешительно, не зная, как же должен реагировать и одновременно боясь спугнуть момент.
Поэтому расслышал не сразу.
– Глаза у тебя красивые. И умные. Вроде. Говорить умеешь? Имя у тебя есть?
Имя?
– Знаешь, я много разных духов видел, но таких – впервые, – незнакомец задумчиво хмыкнул.
Вот как…
Возможно, он что-то заметил в его взгляде в этот момент, потому что, похлопав в последний раз между ушами, поднялся.
– Эй, эй, только расстраиваться не надо, – сказал он, видимо, неверно истолковав причину его печали. – Имя… не так уж и важно, а? Но если хочешь знать, я – Миюки, – при этих словах он неловко почесал в затылке. – Можем придумать что-то и тебе, если хочешь.
Он стал серьезным на мгновенье, взгляд устремлен был куда-то вдаль по дороге, но, казалось, он не видел ничего перед собой. Стремительно светлело, то тут то там начали раздаваться неуверенные птичьи трели.
– Сатору… – выдохнул Миюки. Первый луч солнца робко лизнул верхушки деревьев.
«Сатору», – повторил про себя волк и закрыл глаза.
Когда он открыл их вновь, то наткнулся на удивленный взгляд, сдвинув брови, Миюки смотрел на него, будто он внезапно отрастил вторую голову. Несколько раз он открывал и закрывал рот, будто собираясь что-то сказать, но в последний момент передумывая, затем, наконец, сказал:
– Слушай, понятия не имею, что сейчас произошло, но ты не можешь с этим что-нибудь сделать? Ну, наколдовать себе одежду хотя бы.
Сатору озадаченно склонил голову набок, затем, когда молчание стало затягиваться, опустил взгляд низ на свои руки – Руки?! – и ниже, постепенно осознавая случившееся.
– О, – было первое, что он произнес.
***
Миюки шагал вперёд, Сатору – следом, ещё не совсем уверенно держась на ногах, но не отставая и не выпуская из виду напряженную спину с рюкзаком. После ещё пары шагов Миюки тяжело вздохнул и обернулся:
– Не надо за мной ходить, а? Я уже и так отдал тебе своё пальто, большего не проси – штаны не дам! Не знаю, где ты живешь, но придется добираться так.
– Мне некуда идти, – тихо произнес Сатору, человеческие губы и язык слушались плохо, голос казался чужим и хриплым.
Миюки посмотрел на него долгим полным страдания взглядом, затем сжал пальцами переносицу.
– Нет, даже не продолжай. Я знаю, к чему ты клонишь, но совершенно не собираюсь подбирать на улице бездомного ёкая, который к тому же выглядит как мечта фетишиста. У меня других дел хватает.
– Но ты дал мне имя… – Сатору хотел было спросить, что такое «фетишист», но решил, что сейчас не время. Он поежился, не смотря на чужой плащ на плечах, он чувствовал, как холод постепенно проползает внутрь, оседая на костях.
– И уже начинаю об этом жалеть. Или что, ты теперь исполнишь моё желание или что-то в этом роде? – приподняв бровь поинтересовался Миюки .
– Не знаю… – Всё, что было до того, тонуло в тумане и всплывало клочками. Умеет ли он исполнять желания? Сейчас Сатору был не в силах даже полностью удержать человеческий облик. Но нечто внутри, возможно, даже более древнее, чем он, говорит, что он не может – не должен – так легко оставлять этого человека.
– Я так и думал.
Сатору не сдвинулся с места, прижав к голове уши, но всё также упрямо глядя перед собой. Миюки сдался первым.
– Не смотри на меня так, – сказал он, отводя глаза. – Я не могу отказать, когда ты так смотришь.
Он тяжело вздохнул и устало потер веки под очками.
– Твоё счастье, что я живу один. Даже думать не хочу о том, как бы мне пришлось кому-то это объяснять.
Не до конца веря своему счастью, Сатору встрепенулся, уши навострились, а поникший было хвост радостно дернулся. Миюки с интересом наблюдал за этим преображением и, хоть недовольный вид ещё не до конца исчез с его лица, уголки губ его едва заметно поползли вверх.
– Ладно, ладно, – хмыкнул он, отворачиваясь. – Идем, бездомный монстрик. Только плащ как следует надень. И накинь капюшон.
Сатору сделал как сказали и плотнее запахнул на себе плащ .
Тепло.