Название: Зимние мальчики
Переводчик: Lucille.
Автор: 100demons
Оригинал: the boys of winter (разрешение получено)
Размер: мини (2963 слова оригинала)
Персонажи/Пейринг: Фуруя Сатору, Миюки Кадзуя (за кадром)
Категория: джен
Жанр: character study, драма, интервью
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание:"Я монстр", – и Фуруя смеётся и смеётся, и смеётся, пока не давится слезами.
Примечания переводчика: с полным текстом авторских примечаний к фику вы можете ознакомиться здесь. Я не знаю, насколько они принципиальны для понимания фика, но лично мне они показались достаточно любопытными и познавательными, чтобы их перевести.
Дома у дедушки всегда холодно.Дома у дедушки всегда холодно. Настолько, что под свитер Фуруя надевает водолазку. Обогреватель в дальнем углу бесстрастно обозревает комнату своим оранжевым глазом, поворачиваясь туда-сюда: щелк-щелк.
– Чуть ниже, – бурчит дед, стряхивая столбик пепла с сигареты в пепельницу.
Фуруя сдвигает руки, чувствуя, как острые выступающие кости упираются в кожу ладоней.
– Как сегодняшняя тренировка?
Когда он был помладше, Фуруе приходилось вставать во весь рост, чтобы размять дедушке спину. Лоб едва доставал до основания шеи, перед глазами стеной стояли широкие плечи, источая уверенность, тепло и слабый запах сигарет и морской соли.
Сейчас Фуруя неловко сидит, поджав ноги, и видит лишь седину редеющих волос на макушке.
– Хорошо, – бормочет он в ответ.
– Ты что, все силенки там оставил? – Струи дыма вылетают из широко раздувшихся ноздрей, когда дед глубоко затягивается - кончик сигареты вспыхивает алым. – Я твоих рук почти не чувствую.
Фуруя сжимает сильнее, пальцы глубоко впиваются в жесткое сплетение мышц.
Дед вздыхает, одобрительно кивая:
– Так-то лучше. К слову, я тут слышал от твоей матери, что на прошлой неделе у вас была игра со средней школой Немуро Ниши. Как всё прошло? Тебя поставили подавать, а?
Сильный и едкий запах дыма оседает в горле. Он жжет и мешает сглатывать. Пара минут уходит, прежде чем Фуруя может набрать достаточно воздуха в пересохший рот, чтобы произнести:
– Левый аутфилд.
Дедушкины плечи вздрагивают и дергаются, когда он наклоняется, чтобы одним резким движением затушить сигарету.
– Какая растрата хорошей руки. Так что, ты стоял позади и смотрел, как вся игра проходит у тебя перед глазами? – Он качает головой. – Вы хоть победили или нет?
Пальцы Фуруи цепляются за складки майки деда.
– Куро хорошо подавал, – тихо говорит он.
– Хм-м-м, – тянет дедушка. – Я тебя разве про Куро спрашивал?
– Это была хорошая игра, – механически повторяет Фуруя и вспоминает белую вспышку, рассекающую воздух и падающую, падающую, падающую вниз. Немуро Ниши, 6:0 после семи иннингов, конец игры, ха-ха, может, в следующий раз победим, а, ребят?
***
Метель воет уже несколько часов, и даже под мостом ветер намел приличную гору снега. Фуруя плотнее заматывает шарф вокруг лица, чувствуя вкус ледяных кристаллов, тающих от горячего дыхания.
К тому времени, как он закончил расчищать площадку, он уже устал, запыхался и не уверен, его носки влажные от пота или от растаявшего снега. Но белые линии нарисованной страйк-зоны, сверкающие блестками снежинок, всё ещё чётко видны на сером фоне бетона. Фуруя стягивает варежки и касается пальцами стены. Грубый неумолимый камень под мозолистой кожей.
Этого достаточно.
Фуруя поглубже заталкивает варежки в карманы пальто и выуживает из школьного рюкзака видавшую виды кожаную перчатку. Новенький мизуновский бейсбольный мяч надежно лежит в кармашке, обрывки упаковочной пленки застряли в красных стежках. Белая кожаная поверхность липнет, цепляется к пальцам и даже к вылезшей из рукава зимнего пальто нитке.
Это первый твердый бейсбольный мяч, который он держит в руках, и Фурую переполняет некое скрытое волнение, пока он рассматривает его и перекатывает в руке.
– Фуруя Сатору, 18 номер, подает за Хоккайдо Ниппон-Хам Файтерс.
Пальцы скользят по стежкам, и мяч оседает в ладони, словно становясь его частью, срастаясь с кожей и плотью.
– На бите четвертый бэттер Йомиуру Джайнтс, десятый номер, кэтчер Абэ Шинноске.
Фуруя начинает замах, поднимает левую ногу. Квадрат страйк-зоны молча смотрит на него, выжидая.
Фуруя выбрасывает руку вперед, по инерции отшатываясь назад после броска, и смотрит, как мяч разрезает воздух словно белый луч, разрывая на части весь мир и…
С глухим стуком ударяется об стену и бессильно падает на землю.
– Первый страйк, – тихо произносит Фуруя, наклоняясь за мячом.
***
– Отлично отбил!
– А, заткнись уже, Джин, – огрызается Такеру, с силой ударяя битой по земле. Мяч откатился лишь на десяток сантиметров от его ноги.
– Может, закончим с работой над ударами на сегодня, – мягко предлагает тренер, постукивая по папке с записями. – Сделаем пятиминутный перерыв, пока первогодки подготовят поле для тренировки филдеров. Смотрите не мерзнете, а то мышцы задубеют.
Мальчишки хором соглашаются, бросают биты, перчатки и шлемы в сумки рядом со скамьей, наступая в суете друг другу на ноги и задевая локтями ребра.
– Угадайте, что у меня есть, – хвастает Куро, доставая бутылку и сбрызгивая лицо водой. Фуруя передвигает свою сумку чуть в сторону, чтобы не намочить. Из неё он выуживает перчатку, смахивая пыль с фирменного знака «Mizuno».
– Журнал с девочками? – усмехается Джин.
– Будто у него хватит духу такой достать, – вставляет Мурата, едва успевая увернуться от затрещины.
– Козлы вы, – бурчит Куро, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Я достал билеты на игру Ниппон-Хам Файтерс в Саппоро в следующем месяце.
– Да быть не может! – мальчишки тут же обступают Куро со всех сторон, и Фуруя едва успевает отойти, чтобы по ногам его не прошлась армия шипованных бутс.
– С кем они играют?
Куро растягивает рот в дикой улыбке:
– С Сэйбу Лайонс в Саппоро Доуме.
– Черт, – присвистывает Такеру. – И ты аж в Саппоро поедешь. Я там всего-то пару раз и бывал!
Мурата наклоняет голову и поворачивается, так что едва не сбивает Фурую бедром.
– Эй, тренер возвращается!
– Так, ребята, разбиваемся на пары! Сделаем несколько тренировочных бросков для разогрева.
Куро хватает Мурату под руку, а Такеру тут же утаскивает Джина, и они рысцой устремляются к инфилду. Остальные тоже быстро сбиваются в пары, смеясь и хлопая друг друга по плечам перчатками. На пару шагов позади Фуруя следует за ними, один.
– Опять нет пары? – тренер участливо смотрит добрыми глазами. Фуруя не выдерживает и отводит взгляд.
– Ну, ничего страшного, попросим кого-нибудь взять тебя третьим… – Тренер отворачивается к полю и осматривает разошедшиеся по нему маленькие группы. Большинство уже начали бросать: то там, то здесь мелькают темные пятна перчаток с удачно пойманным мячом.
– Кто примет ещё одного?
Никто не останавливается, чтобы взглянуть на тренера, руки рассекают воздух мягким и быстрым движением.
– М-м, как насчет… Мурата, Куро, почему бы вам не взять Фурую к себе?
Куро резко выбрасывает запястье в бок.
– Конечно.
– Ну вот, иди, – говорит тренер, хлопнув Фурую по плечу, прежде чем отойти к другой паре, чтобы поправить их стойки.
Фуруя медленно шагает вперед и занимает место посреди маленькой линии Куро и Мураты, наблюдая, как мяч пролетает туда-сюда над головой.
Перчатка тяжело и бесполезно лежит рядом.
***
Фуруя спросил однажды. Когда Мурата закончил тренировать хиттинг и сидел на траве, положив биту на колени:
– Ты не мог бы половить мои броски?
Мурата поднял глаза и осторожно улыбнулся:
– Прости, приятель, – легким тоном сказал он и постучал костяшками пальцев по своей алюминиевой бите. – Но я, в общем… уже обещал Куро-куну, что сегодня буду ловить для него, а после этого мне нужно поработать над моими бросками до второй. Может, в другой раз?
Фуруя кивнул и постарался не замечать, как Мурата облегченно расслабил плечи. Вскоре Фуруя спрашивать перестал.
Фуруя спросил однажды, пока тренер сверялся с расписанием дневных тренировок и сгребал грязь в инфилде, до того как подошли все остальные:
– Можно я сегодня буду подавать?
– Ты же знаешь, нам нужен аутфилдер, – ответил тренер, опираясь на грабли и изучая поле, не осталось ли на нем гальки или мелких камней. – Твоя рука нам там бы очень пригодилась. Ты же видел все те видео с лазерным лучом Итиро до третьей базы? Тебе не обязательно быть питчером, чтобы быть хорошим игроком в бейсбол, Фуруя-кун.
– Я могу подавать, – ровным тоном повторил Фуруя.
– Может, на следующей тренировке, – немного рассеянно произнес тренер и отвернулся, вновь беря в руки грабли.
Вскоре Фуруя спрашивать перестал.
***
– С возвращением! Как прошла тренировка, Са-тян?
Фуруя сбрасывает спортивную сумку с плеча, скидывает кроссовки и ставит на полочку у порога.
– Дед заходил сегодня после того, как вернулся на лодке с уловом, занес пару свежих крабов. Так что думаю, на ужин сделаю крабовый омурайс.
Фуруя стаскивает носки, сворачивает их в комок и бросает поверх сумки, вместе с ветровкой и кепкой.
Прохладное дерево пола приятно холодит горячие ступни, и Фуруя босиком шлепает мимо кухонной двери, легкие розовые занавески колышутся от движения.
Темноволосая голова матери выглядывает из-за них.
– Са-тян, где тапки?! Сколько раз повторять, надевай их, когда заходишь в дом!
Фуруя лишь рассеянно отмахивается.
– Вот мальчишки пошли! Даже не поздоровается с матерью.
– Привет, я дома, – бормочет он, поворачивая ручку двери в свою комнату. – Я устал. Думаю, вздремну перед обедом.
С угрюмым щелчком дверь отворяется, и он падает на кровать, даже не потрудившись переодеться в нечто более удобное.
Долгую тишину прерывает лишь скрип деревянного пола да шорох простыней. Кровать чуть-чуть проседает, когда мать садится рядом. От неё пахнет рыбой и растительным маслом, а под всем этим – немного пионами.
– Са-тян, – мягко произносит она, нежно положив руку Фуруе на лоб. – Что такое?
Он прикидывается спящим, стараясь дышать как можно размеренней и глубже.
– Что-то случилось?
Фуруя не отвечает.
– Мальчик мой, – вздыхает она, до боли осторожным движением отводя темные волосы у него со лба, – неужели ты думаешь, что я до сих пор не научилась различать, когда ты правда спишь, а когда притворяешься?
Фуруя отворачивается от её прикосновений.
– Я…
Мать терпеливо ждёт, пока он ищет верные слова, стараясь дать форму той пустой боли, что заполняет его.
– Я бросаю.
Это лишь воздух, выходящий из легких и вибрирующий в голосовых связках глубоко в горле, но слова разрывают его изнутри, и он не уверен, чувствует ли соль на губах от слез, что текут из глаз, или же от крови из оставленных словами ран.
– Бросаешь бейсбол?
Пальцы его инстинктивно сжимаются на стежках бейсбольного мяча, но хватают лишь пустоту.
– Придется, – произносит Фуруя, голос звучит низко и жалко.
– Но, Са-тян, ты же играл с… да даже ещё до начальной школы!
– Я не могу подавать.
– Ты поранился? – мать взволнованно хватает сына за руку. Его запястье бессильно висит, пока она ощупывает его.
– Нет, – отвечает Фуруя и думает, что лучше бы дело было в этом. Всё лучше, чем голод, что никогда не пройдет, который никак не утолить, который никогда не перестанет пожирать его изнутри, вгрызаясь в самое сердце.
– Нет, я в порядке, – повторяет он, ощущая на языке горький привкус лжи.
– Тогда почему ты бросаешь?
– Я монстр, – и Фуруя смеётся и смеётся, и смеётся, пока не давится слезами.
***
На столе покоится пачка нераскрытых «Еженедельников бейсбола», гладкие страницы ещё пахнут чернилами и краской.
Фуруя пока так и не отменил подписку, и журналы всё скапливаются у двери, а мать всё так же кладет их ему на стол, рядом со стаканом молока и куском кекса. Он выпивает молоко, съедает кекс и не прикасается к журналам. Когда-то он вырезал оттуда статьи и картинки и пристально изучал результаты матчей, мечтая об идеальной подаче.
Сейчас он не мечтает ни о чем.
Он отодвигает стопку в сторону, и один журнал падает на пол, шелестя страницами, раскрывается на середине.
Сдержав раздраженный вздох, он наклоняется, пальцы тянутся к бумаге…
И замирают, коснувшись твердой линии челюсти на фотографии, темные глаза блестят за стеклами очков и смотрят прямо на него.
СПАСИТЕЛЬ СЭЙДО?
Автор статьи: Уэхара Коджи
Автор статьи: Уэхара Коджи
Похоже, нет ничего, что было бы не под силу Миюке Кадзуе.
После тренировки с битой (несколько отбитых им мячей перелетели ограду), Миюки занимает место за домом, и готовиться ловить подачи, вооруженный ярко-желтой перчаткой и ослепительной улыбкой, которую видно даже с аутфилда. Каждый мяч принимается из идеально-образцовой позиции, фастболл за фастболлом как магнитом притягиваются к его мягким рукам.
Скорость? 150 км/ч.
«Пару раз я ставил машину на 160, –во время перерыва признается Миюки, с неизменной улыбкой на лице, – но из неё начал валить дым, а на меня накричали, так что больше мне так делать не разрешают».
Когда я спросил, удалось ли ему поймать подачи, он смерил меня насмешливым взглядом и ответил: «Ну да».
В тех пятнадцати играх, что Миюки сыграл за Сэйдо в свой первый год, считая как реальные, так и тренировочные матчи, он ни разу не допустил ошибки и не упустил мяч.
«На 90 процентов это правильный настрой, а на 10 –руки, – объясняет Миюки, сидя на скамье в раздевалке и смазывая перчатку кэтчера костным маслом. – Нужно просто верить в себя. Если ты сам в себя не веришь, то как заставишь питчера поверить тебе? Может, немного зависит и от самих навыков ловли. Нужно иметь мягкие руки».
В реальности же руки Миюки покрыты твердыми мозолями, пальцы все в синяках и ушибах от неудачных подач, но под мягкостью подразумевается то, насколько бережно он ловит мяч, почти никогда не сдвигая перчатку при ударе.
«Я могу поймать почти что угодно, – заявляет Миюки, надевая перчатку на левую руку и оценивая проделанную работу. – Фастболлы, крученные, «дикие» подачи. Всё. – Он ударяет по перчатке кулаком, на губах играет хищная улыбка».
Не в силах побороть сомнений при столь смелом заявлении, я решил проверить его слова, и обратился к помощнику руководителя бейсбольной программы Сэйдо, Такашиме Рей, некогда лично пригласившей Миюки в команду ещё во времена его учебы в средней школе.
«Он один из самых талантливых игроков, каких я только видела, – сообщает помощник руководителя Такашима Рей, внимательные темные глаза её неотрывно следят за полем. Она согласилась дать пару комментариев во время дневной тренировки и наблюдения за успехами игроков. – Ловля, работа с битой, стратегическое мышление и понимание игры – всё это куда выше обычного уровня бейсбола старших школ. Единственный из тех, кого я знаю, кто, пожалуй, мог бы сравниться с Миюки, это Крис-кун».
Такашима говорит о Такигаве Крисе Юу, некогда бывшем многообещающим кэтчером команды Сэйдо, ныне же временно снятом со счетов из-за травмы. Его отсутствие оставило зияющую дыру в стартовом составе и породило отчаянную нужду в одаренном кэтчере, умело играющем в защите.
«У нас возникли некоторые трудности, когда Крис повредил плечо. Он отлично работал с питчерами, умел находить с ними общий язык, и бэттером он был хорошим, и ещё лучше чувствовал игру. Мы позвали его в команду с намерением, чтобы он стал её опорой на все три последующих года. Мы планировали попасть с ним на Кошиэн, – она замолчала, деликатно протирая очки платком. – Обстоятельства сложились иначе, – наконец произнесла она. – К счастью, на следующий год Миюки Кадзуя решил поступать в Сэйдо».
Действительно, к счастью. С Миюки за пластиной дома, общий ERA у объективно слабого питчерского состава Сэйдо снизился на 2 пункта, а рейтинг предотвращенных им краж баз держится на невероятно высокой отметке в 86 процентов.
«Мы ожидаем, что рейтинг снизится, как только другие команды привыкнут к быстрому броску Миюки, – возражает Такашима, но при этом глаза её горят хищной гордостью».
Попадут ли Сэйдо в этом году на Кошиэн с Миюки Кадзуей? Или, скорее, благодаря Миюки Кадзуе?
«Без сомнения, – заявляет Такашима. Ни тени колебания в голосе, только уверенность женщины, которая верит».
На 90 процентов правильный настрой, на 10 – мягкие руки.
Возможно, питчеры не единственные, кто верит в Миюки Кадзую. Я верю тоже.
Уэхара Коджи ведёт еженедельную колонку «Четыре бола». Вы можете найти его в твиттере @YGKoji и на сайте ameblo.jp/uehara-koji.
***
В день, когда по почте приходит письмо о зачислении, Фуруя достает из пластикового пакета новую кожаную перчатку, перевязанную резиновыми лентами и пахнущую мужским кремом для бритья, которым он её смазал.
Он медленно разматывает ленты, и перчатка раскрывается, являя миру грязновато-белый мизуновский бейсбольный мяч, надежно спрятанный в кармашке, словно жемчужина в устрице.
В тот день, когда он решил идти в Сэйдо, Фуруя купил новую питчерскую перчатку, положил мяч в кармашек, обмотал резиновыми лентами, покрыл кремом для бритья и оставил медленно разнашиваться в течение долгих холодных месяцев, полных учебников и зубрежки.
Фуруя просовывает в перчатку левую руку, ощущая мягкую гладкую кожу и идеальную форму кармашка у ладони. Он подносит перчатку к лицу, в нос ударяет запах воловьей кожи и сладкие парфюмерные нотки крема.
– Миюки Кадзуя, – словно поверяя ей тайну, шепчет он, сердце скачет в груди, как танцующий в воздухе наклбол . – Я верю.